Mario en Twitter y Instagram/ Марио на твиттере и инстаграме - Page 295 - The Russian International Mario Cimarro Forum

Espantapájaros
Oliverio Girondo

No se me importa un pito que las mujeres
tengan los senos como magnolias o como pasas de higo;
un cutis de durazno o de papel de lija.
Le doy una importancia igual a cero,
al hecho de que amanezcan con un aliento afrodisíaco
o con un aliento insecticida.
Soy perfectamente capaz de soportarles
una nariz que sacaría el primer premio
en una exposición de zanahorias;
¡pero eso sí! -y en esto soy irreductible

- no les perdono, bajo ningún pretexto, que no sepan volar.
Si no saben volar ¡pierden el tiempo las que pretendan seducirme!
Ésta fue -y no otra- la razón de que me enamorase,
tan locamente, de María Luisa.
¿Qué me importaban sus labios por entregas y sus encelos sulfurosos?

¿Qué me importaban sus extremidades de palmípedo
y sus miradas de pronóstico reservado?
¡María Luisa era una verdadera pluma!
Desde el amanecer volaba del dormitorio a la cocina,
volaba del comedor a la despensa.
Volando me preparaba el baño, la camisa.
Volando realizaba sus compras, sus quehaceres...
¡Con qué impaciencia yo esperaba que volviese, volando,
de algún paseo por los alrededores!
Allí lejos, perdido entre las nubes, un puntito rosado.
"¡María Luisa! ¡María Luisa!"... y a los pocos segundos,
ya me abrazaba con sus piernas de pluma,
para llevarme, volando, a cualquier parte.
Durante kilómetros de silencio planeábamos una caricia
que nos aproximaba al paraíso;
durante horas enteras nos anidábamos en una nube,
como dos ángeles, y de repente,
en tirabuzón, en hoja muerta,
el aterrizaje forzoso de un espasmo.
¡Qué delicia la de tener una mujer tan ligera...,
aunque nos haga ver, de vez en cuando, las estrellas!
¡Que voluptuosidad la de pasarse los días entre las nubes...
la de pasarse las noches de un solo vuelo!
Después de conocer una mujer etérea,
¿puede brindarnos alguna clase de atractivos una mujer terrestre?

¿Verdad que no hay diferencia sustancial
entre vivir con una vaca o con una mujer
que tenga las nalgas a setenta y ocho centímetros del suelo?
Yo, por lo menos, soy incapaz de comprender
la seducción de una mujer pedestre,
y por más empeño que ponga en concebirlo,
no me es posible ni tan siquiera imaginar
que pueda hacerse el amor más que volando.

Чучело
Оливерио Хирондо

Мне вовсе не важно, какая у женщины грудь:
подобна ли магнолиям она, или инжир иссохший,
и кожа нежная, как персик, или шершава, как наждак.
И равно, как нулю, не придаю значения я
их рассветному дыханию: возбуждает ли оно,
или отравляет.
Всё это я могу перенести,
нос, получивший самый первый приз
на выставке моркови.
Мне важно лишь одно, и в том я непреклонен -

ни под каким предлогом не прощаю женщин, не умеющих летать.
Те из них, что летать не умеют, лишь теряют время зря,
желая соблазнить меня!
Умение летать - вот причина того, что я полюбил,
полюбил так безумно Марию Луису.
Ах, как важны мне были её губы и ревность, жгучая, как кислота!

Как высоко ценил я её руки, похожие на крылья птиц,
как любил её тайные взгляды с предсказаньем всего наперед!
Настоящим лёгким перышком была Мария Луиса!
С рассвета она летала из спальни на кухню,
из столовой в кладовку,
летая, готовила мне ванну и рубашку,
летая, делала покупки и свою работу...
С каким же нетерпеньем ожидал я, когда она, летя,
вернётся с прогулки по окрестностям!
Там, вдали, затерялась среди облаков малюсенькая розовая точка.
«Мария Луиса! Мария Луиса!» - и через несколько мгновений
она обнимала меня своими легкими, как перышки, ногами,
чтобы, летя, нести меня, куда глаза глядят.
На протяжении многих молчаливых вёрст парили мы, купаясь в ласках,
что к раю приближали нас;
и целыми часами гнездились мы с тобой на облаках,
как двое ангелов, но вдруг,
сорвавшись в штопор, словно мёртвый лист,
в невольном спазме приземлились мы.
Какое наслажденье - обладать столь лёгкой женщиной...
Хотя она нас заставляет иногда видеть звёзды!
Какое сладострастие - дни проводить меж облаков,
а ночи проводить в одном полёте!
После познанья женщины небесной,
что может женщина земная предложить?

Ведь вправду нет особой разницы
с кем жить - с коровой или с женщиной,
высокой крепко сбитой дылдой?
По крайней мере мне непостижим
соблазн вульгарных, грубых баб,
мне не понять их страстные желания
Я даже представить не могу,
что можно друг друга любить, не летая.

Te quiero a las diez de la mañana, y a las once, y a las doce del día.
Te quiero con toda mi alma y con todo mi cuerpo, a veces, en las tardes de lluvia.
Pero a las dos de la tarde, o a las tres, cuando me pongo a pensar en nosotros dos,
y tú piensas en la comida o en el trabajo diario, o en las diversiones que no tienes,
me pongo a odiarte sordamente, con la mitad del odio que guardo para mí.

Luego vuelvo a quererte, cuando nos acostamos y siento que estás hecha para mí,
que de algún modo me lo dicen tu rodilla y tu vientre, que mis manos me convencen de ello,
y que no hay otro lugar en donde yo me venga, a donde yo vaya, mejor que tu cuerpo.
Tú vienes toda entera a mi encuentro, y los dos desaparecemos un instante,
nos metemos en la boca de Dios, hasta que yo te digo que tengo hambre o sueño.

Todos los días te quiero y te odio irremediablemente. Y hay días también, hay horas,
en que no te conozco, en que me eres ajena como la mujer de otro.
Me preocupan los hombres, me preocupo yo, me distraen mis penas.
Es probable que no piense en ti durante mucho tiempo. Ya ves.
¿Quién podría quererte menos que yo, amor mío?

Я люблю тебя в десять часов утра, в одиннадцать часов, и в двенадцать часов утра.
Я люблю тебя всю свою душу и все мое тело, иногда, в дождливые дни.
Но в два часа дня или в три часа, когда я начинаю думать о нас двоих,
и вы думаете о еде или повседневной работе или о развлечениях, которых у вас нет,
я начинаю ненавидеть вас резко, с половиной о ненависти, которую я держу для себя.

Затем я люблю тебя снова, когда мы ложимся спать, и я чувствую, что ты сделан для меня,
чтобы твое колено и живот сказали мне в некотором роде, что мои руки убеждают меня в этом,
и что нет другого места, куда я прихожу, куда я могу прийти, лучше твоего тела.
Вы дошли до моей встречи, и мы оба исчезаем на мгновение,
мы ставим себя в уста Бога, пока не скажу вам, что я голоден или сон.

Каждый день я люблю тебя, и я ненавижу тебя непоправимо. И есть дни, есть часы,
когда я не знаю вас, когда вы незнакомы со мной как чужая жена.
Я беспокоюсь о мужчинах, я беспокоюсь о себе, мои печали отвлекают меня.
Вероятно, он долго не думает о вас.
Вы видите, кто мог бы любить тебя, кроме меня, любовь моя?